Хроники Дерини.Книга 1. [ Возвышение Дерини.Шахматная партия Дерини] - Кэтрин Куртц

Морган протер иглу жидкостью и закрыл ее тканью, чтобы защитить от пыли.

— А я? — спросил он, взяв левую руку Келсона и протирая ее жидкостью. — Что делать мне?

Дункан покачал головой.

— Ничего, и что бы ни случилось, не касайся его и не пытайся поддержать, пока все не закончится. Мы здесь имеем дело с энергией фантастической силы, и если ты вмешаешься, она может убить его.

— Понял, — ответил Морган.

— Хорошо. Есть вопросы, Келсон?

— Нет, отец.

— Хорошо.

Дункан поднялся, глядя на Келсона некоторое время, и затем поклонился. А потом повернулся и пошел к алтарю.

Келсон широко раскрытыми глазами смотрел, как Дункан встал на колени, поцеловал алтарь и приготовился вознести молитву.

— Dominus vobiscum. At cum spiritus tuor. Orsus…

Губы Дункана шевелились в молитве. Морган украдкой бросил взгляд на Келсона: мальчик стоял на коленях и казался совсем спокойным, таким ужасно молодым и уязвимым. Морган не боялся за себя. Он был уверен, что он и Дункан сумеют защитить себя от любого зла, которое может быть вызвано тем, что они собираются сделать. Но Келсон, обыкновенный мальчик, человек, без всякой защиты…

Возможно, для тревоги и нет оснований, а может быть, Глаз Рома, сверкающий в ухе мальчика, сможет как-то защитить его, если возникнет необходимость. Но все же… Келсон так молод, так доверчив… Морган был рад, что мальчик ничего не знает о сомнениях, которые одолевали его и Дункана час назад. То, что мальчик должен был сделать сейчас, требовало полнейшей уверенности. Не должно остаться даже тени сомнения. Переведя взгляд на алтарь, Морган увидел, что Дункан уже заканчивает чтение молитв. Он низко склонился перед алтарем и повернулся к ним.

— Per omnia secuno seculorum, — нараспев произнес он.

— Amen, — торжественно ответили Морган и Келсон.

Дункан повернулся к столу и встал перед коленопреклоненным Келсоном. Положив обе руки ему на голову, он заговорил снова. Голос его был тих, но в тишине комнаты все слова были хорошо слышны:

— Келсон Синил Рис Энтони Халдан. Хотя сети ада окружают тебя, хотя смертельные ловушки расставлены вокруг тебя, ты не должен бояться. Крылья Бога закроют тебя, под ними ты будешь в безопасности, — он перекрестил голову мальчика. — In nomine Catris at fils at spiritus sancty, amen.

Когда мальчик поднял голову, Дункан взял из рук Моргана брошь, снял защитную тряпочку с иглы и вложил брошь в правую руку Келсона.

— Dominus fiat voluntas tuor!

Пора.

Рука Келсона дрожала, когда он приложил острие иглы к левой ладони. Он колебался, но только мгновение, мысленно готовя себя к той боли, которая ожидала его.

Затем вонзил иглу в ладонь.

Боль! Обжигающий огонь! Дикая боль!

Внезапно его раненная рука стала отдельным страдающим живым существом, передающим в его мозг страшную боль, которая вонзалась в него, как клочья пламени свирепого костра, как ослепительный свет солнца впивается в незащищенные глаза. Боль пронизывала его руку, как удар меча. Холод. Жар. Острая игла бесконечно долго находила себе путь меж связками, мышцами, костями ладони. И, наконец, он увидел, как на наружной стороне ладони показался конец иглы, теперь уже темного цвета. Непроизвольный стон вырвался из его горла. Брошь держалась на его ладони, как будто приросла к ней. Он согнулся вдвое, мыча от боли, крепко зажмурившись, так как боль, взрывающаяся внутри головы, причиняла невыносимые мучения.

Морган изо всех сил старался сдержать себя и не кинуться на помощь принцу. На лице мальчика было написано страдание, все его тело пронизывала боль. Никогда он не выглядел таким беспомощным, таким беззащитным.

Дункан тоже смотрел на мальчика, жестким взглядом напомнив Моргану, чтобы тот не смел вмешиваться.

Стоящий на коленях Келсон опустился на пятки, прижимая раненную руку к груди. От него, поначалу слабо, стал исходить призрачный бледно-золотой свет. Сияние постепенно усиливалось, и вдруг мальчик застыл и перестал стонать. Мужчины смотрели не дыша. Глаза молодого короля широко раскрылись, они смотрели куда-то в неведомое, видели то, что только он мог видеть.

Ярость… боль… карусель световых линий… боль пульсирует… холодная дрожь, от чего? Боль проходит… теперь лучше… что-то холодное в руке… Смотри!.. Разноцветные линии кружатся… лица… светлое… темное… свет угасает… лица… становится темнее… вращающийся… мрак… Отец!.. Мрак!.. Отец… мрак…

— Отец… мрак…

Внезапно тело мальчика мягко опустилось на пол. Свет, окутывающий его, погас.

— Келсон! — крикнул Морган. Он быстро повернул лицо мальчика к свету и старался найти пульс. — Келсон, что с тобой?

Дункан тоже встал на колени перед неподвижным мальчиком. Пальцы Моргана наконец нащупали пульс, который с каждым ударом становится сильнее. Морган приподнял веко и обнаружил, что мальчик на свет реагирует. Пульс становился все сильнее.

— Десница Господа сильно ударила его, — прошептал священник, перекрестившись, — Но он не умрет, он будет жить.

Дункан взял левую руку мальчика, осторожно вынул брошь и замотал руку шелковым платком.

— Ты думаешь, все получилось? — осторожно спросил Морган, поднимая голову и плечи мальчика и плотно укутывая его в малиновый плащ.

Дункан кивнул, а затем поднялся и снял свой плащ.

— Думаю, да. Еще рано судить окончательно, но признаки того, что все происходит нормально, были, — он коснулся губами шарфа и, положив его на алтарь, направился к потайной двери. — Одно можно сказать сейчас с уверенностью: он приобрел нечто большее, чем просто дырку в руке. Когда он очнется, надо будет его расспросить.

Когда Дункан отворил дверь, Морган поднял Келсона, к которому еще не вернулось сознание, на руки и поплотнее закутал его в плащ. Дункан поднял мечи с пола, еще раз обошел часовню, а затем отодвинул гобелен, чтобы войти в кабинет. Немного погодя он и Морган уже шли по тайным коридорам в апартаменты Келсона.

— Не могу понять, как они могли пройти так, что мы их не видели!

Говорящий зажег свечу у постели Келсона, а затем обернулся к двум своим товарищам.

— Я был уверен, что ты следишь, Лоуренс.

Лоуренс, откинув плащ, вложил меч в ножны и снял капюшон.

— Не могу этого объяснить, милорд. Я не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил отсюда с тех пор, как принц и Его Милость вошли сюда, — он подошел к камину, потрогал угли носком сапога, а затем подбросил несколько поленьев.

— А если бы вы спросили меня, — сказал третий, тоже опустив меч, — то я сказал бы, что рад, что их здесь нет. Мне не нравится это дело — убивать лорда Аларика. Ведь мы же ему присягали, — он осторожно присел на край королевской постели и недоверчиво ее ощупал, но жесткий взгляд Лоуренса заставил его торопливо подняться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});